Любимая река

Тайгу раздвигая, несётся на север
Великая Лена-река.
Навстречу туман расстилается серый,
Клубятся над ней облака.
Вокруг возвышаются горы, чащобы –
Не каждый отыщет в них путь!
А волны беснуются, мечутся, чтобы
Утёсы с дороги спихнуть…
Но тщётно! Укрывшись плащом-облаками,
Красою и мощью горды,
Как древние сфинксы, глядят великаны
На эти забавы воды.
Бегут буруны – и чем дальше, тем выше
Зовёт их седой океан…
Чу, эхо гудка отдалённого слышно –
То тянется барж караван.
Невзгод и ненастий он видел немало:
То ждал его грозный порог,
То мель угрожала; он спорил со шквалом –
Чтоб баржи не сбились с дорог.
А вот бесконечным широким потоком
Чуть движутся мирно плоты.
Закрывшись в струи, городам и посёлкам
Их тащат буксиры-кроты.
И катится пот с них, сдуваемый паром:
Им отдых в пути незнаком.
Их зори встречают с цветами недаром,
А ночью приветствует гром…
И веет бодрящая свежесть-прохлада,
И радует запах сосны.
И сердце трепещет легко и отрадно
При виде родной стороны.
А волны вздымаются, катятся дальше,
Все выше стремясь к облакам.
И нету прекрасней на свете, чем наша
Любимая Лена-река!

9 июня 1959 г.

Ысыах

Цвёл июнь во весь размах.
Здравствуй, праздник Ысыах!
Ты пришёл к нам весь в цветах
на полянках, на лугах.
А вокруг тайга, тайга,
Лены нашей берега…
Всюду зелень, всюду цветь –
успевай плясать, да петь!
Ветерок спустился с гор –
гостем нашим будь, дагор!
Здесь встречают нас с тобою
солнце, небо голубое,
песни, шутки, звонкий смех,
доброта в глазах у всех.
Парни, девушки нарядны –
всем на них глядеть отрадно.
Гости сели чинно в ряд,
угощают всех подряд.
Вот кумыса всем налито –
замечательный напиток!
Лучше водки и вина –
на здоровье, пей до дна!
Поднесли и мне чорон,
весь резьбой украшен он.
В нём кумыс какой – смотри!
– Ис, – сказал якут-старик.
Все глядят на старика:
поклонился он слегка
и, свершив обряд свой, ыс,
он плеснул в костёр кумыс.
Пили все. «Ещё налей!»
И хвалили: «учугей!»
Слышу голос: «Что ж сидеть?
Не пора ль плясать да петь?»
Поднялись и стали в круг –
всё задвигалось вокруг.
Затянул куплеты Прохор –
допоздна плясали ёхор.
А поодаль, за тропинкой,
разгорелись поединки.
Там борьба была в разгаре:
своего дружка Захара
Иннокентий – парень хваткий –
«припечатал» на лопатки.
Двое пронеслись в куобах,
финишировали оба.
В кыылы мастак Терентий
первым прибегает к ленте.
Метит в цель Иван. А ну-ка,
покажи, как бьют из лука!
И умелая рука
шлёт стрелу наверняка.
Афанасий и Прокопий
знают толк в метанье копий:
их рекорд недостижим.
«Учугей!» – несётся им.
А Терёшкина Людмила
в олонхо подруг затмила…
Песней встретил я зарю –
Ысыах благодарю!

1964 г.

Ленску

За что – не знаю – всей душою
Люблю тебя, наш город Ленск?
За синь ли эту над тайгою
Или реки стекольный блеск?
За тишь соседних ли селений,
Иль гордый вид высоких скал,
Или за то, что здесь, на Лене,
Нашёл я то, что так искал?…
А может, вон за те берёзки,
Что обнялись, как три сестры?
А может быть, за холод жесткий,
Что дует на рябин костры?
За то ль, что мы в сухом зимовье
С Рыжовым спали у печи
И месяц-ткач у изголовья
Всё ткал и ткал свои лучи?
Или за пляж, какого в Сочи
Вам не найти, держу пари!
А может быть, за то, что очень
Поют маняще глухари?
За то ль, что здесь нашёл немало
Непривередливых друзей?
А может быть, за то, что стала,
Как говорят, зима теплей?…
Есть на земле Париж и Лондон,
У нас Москва и Ленинград…
Но в Ленске, хоть наш край холодный,
Прожить свой век я буду рад.

1970 г.

Ленские просторы

Хороши нашей Лены просторы!
Всей душой привязался я к ним.
Полюбил берега, косогоры,
Что слились с небосклоном родным;
Заводь, выгнутую полукругом,
Где притихла ладья с рыбаком;
Запах снега на пойменном луге,
Окаймленном густым ивняком;
Эти скалы, что ветрам упругим
Подставляют открытую грудь;
Эту чащу, в которой мы с другом
Проложили охотничий путь;
Эти яркие зорьки над сопкой,
Что, как клумбы цветов, расцвели,
Эти тихие, милые тропки,
Что в бескрайней тайге пролегли.
И куда б ни поехал я, скоро
О местах я тоскую родных.
Хороши нашей Лены просторы –
Не могу наглядеться на них!

1971 г.

От Мухтуи – к Ленску

Жила здесь раньше тишина
и небо синевой блестело.
Вода в реке – видать до дна,
и рыбы в ней кишмя кишело.
Поля шумели за селом,
и пахло мятой и укропом,
парным душистым молоком
и пряным сеном в шлемах-копнах…
Вот там, где ныне спортдворец,
стояла древняя церквушка,
и колокольня, как чепец,
на ней – ну точная старушка!
Её и кладбище снесли
по указанию Советов,
гробы изъяли из земли
и кости выбросили где-то…
А где с селом смыкался лес,
там кузница весь день звенела:
хромой кузнец в ней, как Гефест,
крестьянам тяпки, вилы делал.
От милой старой Мухтуи
лишь уголок глухой остался.
В нем жили все друзья мои.
Жаль, с ними я навек расстался…
Здесь чаще, чем в других местах,
крик петушиный можно слышать,
и дым увидеть в завитках
над почерневшей ветхой крышей.

Прощай, родная Мухтуя!
Ты умерла, как мать седая…
Тебя, в душе моей храня,
не позабуду никогда я.
Ну что ж, века идут вперед,
никто им «стоп» иль «стой» не скажет.
Все в мире знает свой черед –
река меняет русло даже…
Где ранней розовой весной
ток глухариный открывался,
где мишка хаживал порой,
в селе нежданно объявлялся, –
вот здесь, в жару, в мороз, в пургу
и начали – на север строго –
чрез горы, топи – всю тайгу
вести в алмазный край дорогу.
И начал быстро Ленск расти:
шли грузы день и ночь к причалам,
и в небе множились пути,
и закипала жизнь в спортзалах…
Огнями город засверкал,
тайгой и Леною обласкан,
среди болот, снегов и скал
родился, словно витязь в сказке…
И вот ему уж тридцать пять!
Мы поздравляем юбиляра!
Хотим от сердца пожелать,
чтоб сотни лет еще стоять
без наводнений, бурь, пожаров!

1998 г.

Ледостав на Лене

Уснула Лена – и надолго!
Пока не отлежит бока,
Покуда в мишкину берлогу
не глянут сверху облака.
Река уснула, спрятов силы,
расслабив мышцы до поры,
когда в тайге, в просторах синих
начнут метаться комары;
когда по берегам высоким
расселятся гурьбой стрижи,
и по камням, в сухой осоке,
проснувшись, поползут ужи.
Тогда, разжав свои пружины,
что долго сдерживали прыть,
свой панцирь изломав на льдины,
она начнёт кипеть, бурлить.
Вздымаясь, двинутся громады,
сшибаясь, как гора с горой,
как будто их дробят снаряды,
подняв обломки над водой…
Спит Лена тихо и спокойно
на вечно мёрзлом ложе дна,
и, холодом жестоким скована,
неслышно плещется волна.
Уснула Лена от истока
до северных её ворот.
Спит безмятежно и глубоко,
как утомлённый в норке крот…

11 ноября 1999 г.

Новый храм

Новый храм появился на Лене!
Храм, которого ждали века.
Ждали многих людей поколения,
ждали сопки, тайга, облака.
С Божьей помощью храм этот вырос
на высоком речном берегу.
Мы за эту Господнюю милость
у Него в неоплатном долгу.
Есть от дьявола ныне защита,
от коварных проделок его:
прихожан раздаётся молитва,
в небе слышен его перезвон.
На душе как-то стало светлее:
храм молитвой прибавил нам сил.
Запах ладана, запах елея
веру в жизнь и надежу вселил.
Пусть стоит новый храм, не старея,
и летят вереницей века.
Пусть живёт православная вера
так же долго, как наша река!

19-22 декабря 2001 г.

Одуванчики

Одуванчики, одуванчики,
Вы откуда в наш Ленск забрели?
С побережья Мухтуйки ли, Чанчика
Или всей нашей Ленской земли?

Вы рассыпались фейерверками
По полянам и скромным местам,
Расселились повсюду семейками
И подглядываете тут и там.

В этом сказачном, чудном уборе
Город стал наш красивей вдвойне.
Неспроста он на Ленских просторах
Очень нравится вам и мне.

Я иду, как по полю подсолнухов,
Выбирая дорожки-пути,
И боюсь, как бы вы не засохли,
Если вас не решусь обойти…